Ирина Никулина (Барнаул, Россия)
Алтайский государственный технический университет
доктор исторических наук

О ссыльных участниках восстания 1863–1864 гг. на Алтае

Как известно, в 60-х гг. XIX в. значительное количество политических ссыльных составили участники восстания 1860–1864 гг. в Царстве Польском. Среди городов Западной Сибири, определенных для жительства лиц, высланных по политическим причинам, были названы и города Алтайского горного округа, официально закрытого для ссылки как собственности Кабинета, Бийск, Кузнецк, Усть-Каменогорск¹.

Следует отметить, что с 1747 г. Алтайский горный округ был царской собственностью, которая распространялась на земли, леса, недра Алтая. Этим объяснялось своеобразие положения, занимаемого округом, являвшимся своего рода государством в государстве со своей администрацией, хозяйственным и правовым укладом. Управление этой собственностью было вверено Кабинету Его Императорского Величества, находившемуся в Петербурге и осуществляющему общее руководство. То особое положение, в котором находился Алтай, как входящий в состав земель Кабинета, и послужило причиной его закрытия для ссылки еще в XVIII в. на основании законов Правительствующего Сената 1762, 1776 гг. и т. д.² В дальнейшем этот запрет подтверждался Высочайшими повелениями 1808, 1862 гг.³

Тем не менее, в исключительных случаях ввиду различных обстоятельств, с учетом особого положения Алтая⁴ сюда допускались политические ссыльные, что нашло подтверждение в пребывании здесь ссыльных участников Январского восстания.

Среди участников восстания 1863–1864 гг. на Алтае были и ссыльные Западных губерний: Минской, Гродненской, Витебской, Могилевской, именуемые по документам "поляками". Подчеркнем, "поляком" мог быть назван каждый, кто был причастен к восстаниям или являлся уроженцем западных губерний и Царства Польского. Понятия "поляки", "польские преступники" и др. употреблялись не столько по этническому, сколько по функциональному основанию (участие в противоправительственных действиях на территории Царства Польского и прилегающих к нему местностей).

На основе изучения и систематизации архивных материалов удалось выявить 18 ссыльных указанных губерний, находившихся на Алтае: 8 чел. – Минской губернии, 4 чел. – Могилёвской губернии, 5 чел. – Гродненской губернии, 1 чел. – Витебской губернии. Следует отметить, что о значительном количестве сосланных не содержится сведений с мест высылки, откуда они прибыли и где проживали до ссылки. Поэтому необходимо продолжение исследований в этом направлении, уточнение и выявление новых имен и соответственно внесение определенных корректив в изучение проблемы.

По нашим подсчетам 4 человека находилось в Кузнецке, 1 чел. – в Бийске, 9 чел. – в Усть-Каменогорске, 4 чел. – в Барнауле, но в дальнейшем были переведены в Усть-Каменогорск⁵. Однако в виду частого перевода ссыльных с одного места жительства на другое точный подсчет достаточно затруднен.

Найденный нами в фонде ГАРФ список польских политических преступников, находившихся на жительстве в Барнауле, состоящий из 54 человек, свидетельствует о том, что Барнаул был также пунктом сосредоточения польских ссыльных. 5 человек из них были из Минской губернии: это Иван Барсук, Юлиус Нелезовский, Эдуард Палоневич, Иосиф Турковский, зачисленные рядовыми линейного №10 батальона г. Барнаула, и Вильгельм Сокульский, по распоряжению начальника губернии находившийся в Барнауле⁶.

К сожалению, подробности жизни этих людей на Алтае малоизвестны ввиду ограниченности сведений о них. Несомненно, перед ними возникала проблема приспособления к новым условиям жизни, поскольку адаптация в условиях иной социокультурной среды – процесс достаточно сложный и длительный. Известно, что все они находились под полицейским надзором. Однако, в рапорте начальника Алтайских горных заводов от 21 сентября 1864 г. отмечалась сложность осуществления надзора и указывалось, что "людей подобного разряда до нынешнего года никогда в Барнаул не присылали, и, хотя они состоят под надзором полиции, но состав барнаульской полиции так ничтожен, что не представляется никакой возможности подробно следить за образом жизни сих людей"⁷.

Информация о Вильгельме Сокульском содержится в библиографическом словаре В.А. Дьякова и статье Б. Герасимова: родился в 1823 г., дворянин Минской губернии, отставной штабс-ротмистр Волынского уланского полка. Во время восстания 1863–1864 гг. Сокульский проживал в Витебской губернии, склонял крестьян к вступлению в ряды повстанцев и "за участие в мятеже и распространении между крестьянами возмутительных слухов" был предан военному суду и по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа ... сослан на житье в Сибирь с лишением всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ". С 25 ноября 1864 г. состоял под строгим бессрочным надзором полиции в Барнауле, затем в Усть-Каменогорске. Был женат, семья осталась на Минщине⁸.

С пребыванием польских ссыльных в Барнауле связана волна пожаров с 19 по 27 августа 1864 г. Причину пожаров пытались найти в злоумышленных поджогах польских ссыльных, однако доказательств виновности поляков не нашлось, и следствие пришлось прекратить за недостатком улик. Однако именно после пожаров 1864 г. поляки были удалены из Барнаула. Большинство из них было переведено в линейные №12, 14 батальоны Усть-Каменогорска и №7 Семипалатинска, поскольку в этих городах "не существует казенных заводов, целости которых могло бы угрожать жительство ... политических преступников из поляков..." В соответствии с этим Иван Барсук, Юлиус Нелезовский, Эдуард Палоневич, Иосиф Турковский были переведены в линейный №12 батальон Усть-Каменогорска, Вильгельм Сокульский – в Усть–Каменогорск⁹.

На Алтае в этот период времени находилось 5 ксендзов, высланных из Западного края за участие в восстании. Некоторые из них получали денежное пособие. Известно, что в 1867 г. из Бийского окружного казначейства выдавалось с 6 марта по 1 руб. 50 коп. кормовых ксендзу Францу Дышо, сосланному в 1864 г. на жительство в Томскую губернию под надзор полиции по обвинению в сношениях с мятежниками, посещении их и доставлении продовольствия, с 29 марта 1865г. находившемуся в Бийске¹⁰.

Часть ссыльных находилась в крайне бедственном положении, не получая от казны пособия. Так, с прошением о выдаче пособия обращался 9 декабря 1866 г. к начальнику Томской губернии Урбан Торгонский, высланный на жительство под надзор полиции в Томскую губернию "за умышленное составление начальству ложного донесения", с 20 августа 1866 г. находившийся в Кузнецке, "в крайней нищете", поскольку "...здесь заработать копейку... не в состоянии по сану... и преклонным летам..."¹¹

В целом, материальное положение ссыльных было тяжелым. С разрешения шефа корпуса жандармов политические ссыльные, находившиеся в Западной Сибири и не имевшие собственных средств к существованию, получали казенное пособие 57 руб. 4 ¼ коп. или 114 руб. 28 ½ коп. серебром в год. Это пособие выдавалось за каждый истекший год в феврале или марте следующего года¹². Ссыльным из дворян, высланным без лишения и ограничения прав и не имеющим собственных средств к жизни, разрешалось выдавать по 15 коп. в сутки¹³. Следует отметить, что польские ссыльные долгое время не получали определенного от казны пособия, затем оно стало выдаваться частями и ссыльные долгое время не могли обзавестись хозяйством. Казенное пособие выдавалось полякам периодически. Эта выдача находилась в непосредственной зависимости от материального состояния ссыльных. Если ссыльные имели занятия, которые давали нормальное материальное обеспечение или получали денежную помощь от родственников, то выдача казенного пособия им временно прекращалось. Вместе с тем, размер пособия был ничтожен и ссыльным было необходимо работать, чтобы обеспечить себя средствами к существованию.

Многие ссыльные занимались ремеслами. В Усть-Каменогорске занимался кузнечной работой Адольф Геберт, высланный за участие в восстании по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа на поселение в Томскую губернию с лишением всех прав и преимуществ. "Сапожным мастерством" занимался Игнатий Бурачевский¹⁴.

Известно, что В. Сокульский получал от казны пособие в размере 6 и 15 коп. в сутки. Игнатий Бурачевский, высланный за участие в восстании по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа с лишением всех прав и преимуществ на поселение в Томскую губернию, получал от казны содержание по 6 коп. в сутки, точно в таком же положении находился Адольф Геберт. Болеслав Лапинский, отправленный на жительство в Томскую губернию за участие в восстании с лишением всех прав и преимуществ, определенный в Барнаул и затем переведенный в Усть-Каменогорск, получал денежное пособие от казны в размере 6, 10 и 15 коп. в сутки. Интересно, что Николай Тыкоцкий, сосланный на жительство за участие в мятеже в Томскую губернию и находившийся в Усть-Каменогорске по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа с лишением всех прав и преимуществ, будучи женатым, получал вместе с женой Варварой Матвеевной казенное пособие по 6 и 15 коп. каждый в сутки и 1 р. 50 коп. квартирных в сутки, их 3-летний сын Людвиг получал по 7 ½ коп. суточных и 75 коп. квартирных¹⁵.

Известно, что пчеловодством занимались Викентий Арцишевский, высланный в Сибирь "за нахождение в шайке мятежников" по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа от 24 сентября 1863 г. и определенный "в военную службу с лишением прав дворянства", Николай Пиотровский, отданный "за участие в мятеже" с лишением прав дворянства в военную службу в 4-й западно-сибирский батальон по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа¹⁶.

Следует отметить, что малочисленность местной интеллигенции, нехватка грамотных людей, достаточно высокий образовательный уровень ссыльных вызывали их привлечение к работе в качестве педагогов, писцов и т. д. Примером этого может служить пребывание в Усть-Каменогорске Викентия Арцишевского, имевшего частные письменные занятия, с 1870 г. служившего писцом после окончания срока полицейского надзора, с 1875 г. – бухгалтером в городской управе. Игнатий Бурачевский и Николай Тыкоцкий зарабатывали средства к существованию частной службой. Николай Пиотровский занимал должность письмоводителя мирового судьи Усть-Каменогорска, с 1875 по 1895 гг. был избран городским секретарем думы. Болеслав Лапинский имел частные занятия¹⁷.

Некоторые из ссыльных женились на местных жительницах. Так, в Усть-Каменогорске женился на солдатской вдове Александре Константиновне Мучкиной Викентий Арцишевский, имел сына Виталия, учившегося в Барнаульском горном училище и дочерей Зою и Людмилу, учившихся в Семипалатинской женской гимназии. Игнатий Бурачевский в 1869 г. "вступил в брак с девицей православного вероисповедания, дочерью унтер-офицера Пелагеей Алексеевой Федоровой", имел сына. Юлиуш Желязовский женился в Усть-Каменогорске на дочери ссыльного участника восстания 1831 г. в Царстве Польском Селиверста Флерчика Елизавете, имел трех сыновей и дочь¹⁸.

На Алтае ссыльные находились под постоянным полицейским надзором. Ежемесячно составлялись ведомости с пометками о каждом из сосланных, затем делалась общая годовая ведомость о поведении лиц, состоящих под надзором полиции. В этом отношении большой интерес представляет краткий исторический очерк Б. Герасимова, написанный на основе дел, хранившихся в архивах Усть-Каменогорского городского управления и Семипалатинской области, содержащий сведения о поведении поднадзорных и проливающий, таким образом, свет на эту сторону жизни.

Так, отмечалось хорошее поведение В. Сокульского, А. Геберта с пометкой "занимается своим мастерством (т. е. кузнечным – И.Н.) добросовестно", И. Бурачевского, причем указывалось, что он "был самой кроткой жизни"¹⁹. Относительно Н. Тыкоцкого в 1865 г. отмечалось, что "ведет себя прилично, ни в чем предосудительном не замечен, но в пользу исправления сказать ничего нельзя". Интересные отметки о поведении и образе мыслей Б. Лапинского сделаны в результате полицейских наблюдений: "ведет себя хорошо, но истый фанатик, набитый польским духом – и не подает никакой надежды ни к чему Русскому", "поведения хорошего, но не подает никакой надежды на изменение образа мыслей", "ведет себя хорошо, но вполне заражен национальным элементом", "до выезда вел себя прилично, но образа мыслей весьма неблагонадежен"²⁰. Очевидно, поведение каждого из ссыльных в определенной мере зависело от особенностей характера, личных убеждений, общего настроения, рода занятий в изгнании.

Дальнейшее положение ссыльных в Сибири определялось рядом манифестов. Следует указать на Высочайшие повеления от 18 октября 1866 г. и 25 мая 1868 г., в соответствие с которыми польские ссыльные "приобрели право переселиться из мест ссылки на жительство под надзор полиции в Европейскую Россию или получали в Сибири право приписываться к сельским или городским обществам..."²¹. На основании Высочайшего повеления от 13 мая 1871 г. ссыльным возвращались "прежние права состояния", и они освобождались от надзора полиции "с дозволением... жить повсеместно, за исключением столиц и столичных губерний, уроженцам же Царства Польского и Западных губерний, за исключением и сих губерний", а "...лицам, сосланным в Сибирь в административном порядке, по приговорам обществ и получившим, на основании действующих законов, разрешение на временное пребывание в Европейской России, предоставить право возвратиться в прежние общества, если таковые пожелают их принять..."²²

Воспользовавшись этим, некоторые ссыльные покинули Алтай. Так, Ян Войткевич выехал в Минскую губернию, Болеслав Лапинский – в Казанскую губернию, Адольф Геберт, Вильгельм Сокульский – на родину и др.²³

Следует отметить, что ссыльные, не воспользовавшиеся по неимению средств или по другим причинам правом переезда в Европейскую Россию, могли возбуждать ходатайства о применении к ним Высочайшего повеления от 13 мая 1871 г. Кроме того, на основании Высочайшего повеления от 9 января 1874 г. "...освобожденным от надзора полиции... предоставить право поступления на государственную службу в тех местностях, где им дозволено свободное проживание"²⁴. Этим разрешением воспользовались некоторые из оставшихся на постоянное жительство ссыльных поляков.

Среди оставшихся в Сибири можно назвать Викентия Арцишевского (умер 17 октября 1905 г. в Усть-Каменогорске), Игнатия Бурачевского (умер в Павлодаре), Юлиуша Желязовского (умер в Барнауле), Николая Пиотровского (умер в 1898 г. в Усть-Каменогорске), Иосифа Турковского (умер в Семипалатинске), Николая Тыкоцкого²⁵.

Отметим, что окончательная амнистия значительной части ссыльных была объявлена Манифестом от 15 мая 1883 г.²⁶

В 70-х гг. XIX в. произошли существенные изменения в положении ссыльных римско-католических священников. На основании Высочайшего повеления от 13 мая 1871 г. отдельным категориям политических ссыльных возвращались "прежние права состояния, но без прав на прежнее имущество тех из них, которые были лишены сего судебными приговорами", многие из них освобождались "от надзора полиции с дозволением жить повсеместно, за исключением столиц и столичных губерний, уроженцам же Царства Польского и Западных губерний, за исключением и сих губерний, а лицам, принадлежащим к духовному сословию римско-католического вероисповедания, кроме того, и за исключением Царства Польского, с оставлением в своей силе воспрещения всем им вступать в государственную и общественную службу... Кроме того, политических преступников, находившихся как на поселении, так и в каторжной работе ...которые ...со времени ссылки вели себя одобрительно и будут признаны благонадежными, обратить в разряд сосланных на житье с лишением всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ. Лицам, сосланным в Сибирь в административном порядке по приговорам обществ и получившим, на основании действующих законов, разрешение на временное пребывание в Европейской России, предоставить право возвратиться в прежние общества, если таковые пожелают их принять"²⁷.

В связи с этим большой интерес представляет доклад директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий и полиции исполнительной, сделанный в 1872 г., в котором указывалось, что применение 3 пункта Высочайшего повеления 13/17 мая 1871 г.²⁸ "должно быть распространено и на тех, кои были высланы по суду без лишения прав или в административном порядке... В числе таких лиц находились и ксендзы, высланные без лишения прав и духовного сана...". Однако "ксендзы... беспрепятственно переезжают из одного места в другое – каковым правом не пользуются...", поскольку "состоящие под надзором полиции, и следовательно признанные неблагонадежными, свободны от всякого наблюдения ... и не всегда известно, где они находятся и чем занимаются. По имеющимся ...сведениям ксендзы, будучи свободны в выборе мест жительства, сосредотачиваются или в местах пограничных с Западным краем или в местностях, назначенных для жительства высших духовных лиц римско-католического исповедания, удаленных от управления делами, что может отразиться вредным образом на ходе дел римско-католической церкви..."²⁹

В соответствии со статьей 90 Свода законов Российской империи "никто из принадлежащих к Римско-Католическому духовенству не может отлучаться из мест пребывания своего или службы без вида от надлежащего своего начальства; паспорта для дальних отлучек выдаются Начальниками Губерний, по требованию Епархиальных Начальников, во все губернии"³⁰.

Именно поэтому 12 апреля 1872 г. Департаментом исполнительной полиции МВД предписывалось "начальникам губерний, чтобы они строго следили за приехавшими туда ксендзами и в случае обнаружения каких-либо... фактов неблагонадежности... входили бы в Министерство с представлением о высылке их оттуда с учреждением за ними вновь полицейского надзора". 28 апреля 1872 г. начальникам губерний указывалось, что "всем проживающим во вверенной Вам губернии ксендзам, освобожденным от надзора полиции объявить..., что не будучи лишены духовного сана, они должны подчиняться действию 90 ст. 1 Ч. XI. Т. Св. Зак. (изд. 1857 г.) и потому не могут отлучаться с места их жительства иначе как по билетам, выдаваемым Начальниками губерний..."³¹

В дополнение к этому на основании Высочайшего повеления от 8 октября 1872 г. "...освобожденные от надзора полиции римско-католические священники могут быть назначены викарными к приходам великорусских губерний под надзор и ответственность настоятеля, и негласное наблюдение полиции"³².

15 декабря 1872 г. из Департамента полиции исполнительной последовало указание начальникам губерний о том, что "ксендзам, допущение которых к должностям будет признано возможным по соглашению Министра внутренних дел с Третьим Отделением С.Е.И.В. Канцелярии с тем однако, чтобы лица эти не были назначаемы в места настоятелей, а были определяемы викариями и с учреждением за ними надзора духовного их начальства и секретного наблюдения полиции"³³.

Высочайшее повеление от 9 января 1874 г. фактически подтвердило дарованное 13 мая 1871 г. в соответствии с которым "...состоящим ныне в разряде сосланных на житье с лишением всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, и находившихся как в Европейской России, так и в Сибири, даровать прежние права состояния..., тем из таковых лиц, кои находятся в Сибири, дозволить, если пожелают, переселиться в одну из внутренних губерний по назначению правительства... тех же, кои находятся в Европейской России, освободить от надзора полиции... предоставить право поступления на государственную службу в тех местах, где им дозволено свободное проживание ...освобожденным от надзора лицам, которые были удалены с места жительства без лишения прав, дозволить возвратиться на родину"³⁴.

Однако сведений о выехавших из Сибири на основании данных Высочайших повелений ссыльных ксендзов Минской, Могилёвской, Витебской, Гродненской губерний пока не обнаружено. Известно, что Франц Дышо в мае 1874 г. был освобожден от полицейского надзора "с выдачею вида на повсеместное жительство за исключением столичных и западных губерний"³⁵. Николай Гиртович остался в Сибири, умер 11 июня 1872 г. в возрасте 57 лет в Томске, где и похоронен³⁶.

В целом, ссыльные Западного края 60–70-х гг. XIX в. оказали определенное влияние на жизнь региона. Следует отметить достаточно доброжелательное отношение к ним со стороны местного населения. Неслучайно Б. Герасимов писал, что "ссыльные поляки являлись... культурным элементом. Среди них немало было лиц с образованием. Местная интеллигенция относилась к ним... с уважением"³⁷.

Безусловно, проблема адаптации играла важную роль в жизни польских ссыльных. Процесс приживания имел сложный и продолжительный характер, многое зависело от условий существования, личностных качеств человека, способности акклиматизации и установления контактов с местным населением. Результатом этого явилась разносторонняя деятельность поляков в изгнании, выработка в повседневной практике определенных норм поведения с сибиряками и приспособлением к новым условиям жизни.

В сибирском изгнании ссыльные были вынуждены заниматься многообразной деятельностью, внося значительный вклад в экономическое и культурное развитие региона, занимаясь ремеслами, пчеловодством и т. д.

Пребывание ссыльных участников восстания 1863–1864 гг. на Алтае является составной частью истории поляков в Сибири. Именно в условиях сибирской ссылки в процессе живого общения закладывались основы дальнейших дружеских взаимоотношений и контактов между представителями славянских диаспор в регионе, что является подтверждением переплетения исторических судеб народов России, Польши, Беларуси на протяжении ряда столетий. Одновременно это история формирования основ межгосударственного общения, взаимовлияния и взаимообогащения различных культур, обусловленного тесными и постоянными контактами местного населения со ссыльными, оказывающая глубокое воздействие на процесс формирования межэтнических отношений. В настоящее время большое значение в развитие межкультурных связей имеет создание польского и белорусского обществ в Барнауле, деятельность которых направлена на взаимообогащение и дружбу белорусского, польского, русского народов. В этой связи становится всё более необходимым широкое сотрудничество ученых России, Польши, Беларуси, благодаря которому, несомненно, найдет новое освещение ряд неизученных и малоизвестных вопросов истории и культуры.

Сведения о ссыльных участниках восстания 1863–1864 гг. Гродненской, Витебской, Могилёвской, Минской губерний, находившихся на Алтае

Арцишевский Викентий Семенов – из дворян Могилёвской губернии, римско-католического вероисповедания, образование среднее. По конфирмации главнокомандующего войсками Виленского военного округа от 24 сентября 1863 г. "за нахождение в шайке мятежников" был выслан в Сибирь в возрасте 22-х лет и определен в военную службу с лишением прав дворянства. Служил в 4-м западно-сибирском линейном батальоне. В ссылку отправлен 22-х лет. В Усть-Каменогорске проживал с 11 сентября 1869 г. Умер 17 октября 1905 г.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 47)

Барсук Иван – из дворян Минской губернии, за участие в восстании выслан в Сибирь в 1864 г., зачислен на службу рядовым в линейный №10 батальон Барнаула, затем переведен в линейный батальон №12 Усть-Каменогорска.

(ГАРФ. Ф. 109. 4 эксп. 1864 г. Д. 171. Л. 82)

Бурачевский Игнатий Адамов – уроженец Гродненской губернии Белостокского уезда местечка Кнышина (Морусь), римско-католического вероисповедания. За участие в восстании по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа был лишен всех прав и преимуществ и сослан на поселение в Томскую губернию в возрасте 16 лет, затем в 1864 г. переведен в Усть-Каменогорск. В дальнейшем из Усть-Каменогорска выехал в Павлодар, где и умер.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 49)

Войткевич Ян Викентьев – из дворян Минской губернии, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа от 11 августа 1863 г. "за нахождение в шайке мятежников" был отдан в солдаты без лишения прав дворянства и отбывал службу в 4-м западно-сибирском батальоне, сослан в Сибирь в возрасте 23-х лет. С 1 октября 1869 г. проживал в Усть-Каменогорске. В 1878 г. Выехал в Минскую губернию.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 51)

Гиртович Николай (умер 11.06.1872) – ксендз Чечерского костела Могилевской епархии. Выслан в 1864 г. на постоянное жительство под строгий полицейский надзор в Томскую губернию как неблагонадежный в политическом отношении. Находился с 20 ноября 1864 г. в Томске, с 3 июня 1866 г. в Кузнецке. Скончался в Томске 11 июня 1872 г. в возрасте 57 лет.

(ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7784. Л. 22; ГАТО. Ф. 3. Оп. 54. Д. 1007. Л. 20 – 21; РГИА. Ф. 821. Оп. 3. Д. 183. Л. 1 – 1 об.; Католический некрополь города Томска (1841–1919).– Томск, 2001. – С. 55)

Геберт Адольф Иванов – из шляхтичей Гродненской губернии Белостокского уезда, деревни Морусь, римско-католического вероисповедания. За участие в восстании по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа был отправлен на поселение в Томскую губернию с лишением всех прав и преимуществ, переведен в Усть-Каменогорск. С 25 ноября 1864 г. Находился под строгим секретным бессрочным надзором. В 1874 г. значился проживающим в Павлодаре, где получил 2 мая "письменный вид на право проживания в местностях Российской империи". Выехал на родину.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 56)

Дышо Франц – ксендз, капеллан Лепельского уезда Витебской губернии. Сослан в 1864 г. на жительство с лишением духовного сана, всех прав и преимуществ в Томскую губернию под надзор полиции по обвинению в сношениях с мятежниками, посещении их, доставлении продовольствия по конфирмации губернатора Северо-Западного края. С 29 марта 1865 г. находился в Бийске, 11 февраля 1868 г. переведен в Томск. В 1874 г. освобожден от надзора полиции, разрешено повсеместное проживание кроме столичных и западных губерний.

(ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7784. Л. 16; Оп. 7. Д. 11462. Л. 1, 3, 14; ГАТО. Ф. 3. Оп. 54. Д. 1060. Л. 1, 1 об., 5, 5 об.)

Желязовский Юлиуш – дворянин Минской губернии, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа от 28 августа 1863 г. "за участие в мятеже" был лишен прав дворянства, чина коллежского регистратора и отдан в солдаты. Находился на военной службе в 4-м западно-сибирском линейном батальоне с 23 лет. Проживал в Усть-Каменогорске с 1 октября 1869 г., затем выехал на жительство в Барнаул, где и умер.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 61)

Котович Эдуард – из Гродненской губернии, викарный ксендз Ивенецкого костела Минского уезда. Выслан в 1866 г. на постоянное жительство под строгий надзор полиции в Томскую губернию "как обнаруживший вредное направление и совершенную неблагонадежность в политическом отношении". С 18 декабря 1866 г. находился в Кузнецке, затем в Мариинске.

(ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7784. Л. 22; ГАТО. Ф. 3. Оп. 11. Д. 1197. Л. 7 об.; Оп. 19. Д. 728. Л. 13 об.; РГИА. Ф. 821. Оп. 3. Д. 241. Л. 2)

Кржижановский Андрей Домиников – ксендз Францевского костела Могилевской губернии. Выслан в 1864 г. на житье под надзор полиции с лишением духовного сана, всех прав и преимуществ в Томскую губернию по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа. С 15 мая 1865 г. находился в Каинске, с 17 июня 1865 г. в Кузнецке, затем в Мариинске. В 1874 г. освобожден от надзора полиции на основании Высочайшего повеления от 13/17 мая 1871г.

(ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7784. Л. 20 об.; Оп. 7. Д. 11555. Л. 4, 4 об., 8; ГАТО. Ф. 3. Оп. 11. Д. 1197. Л. 3; РГИА. Ф. 821. Оп. 3. Д. 166. Л. 1)

Лапинский Болеслав Степанов – дворянин Гродненской губернии, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа за участие в восстании был лишен всех прав и преимуществ и отправлен на жительство в Томскую губернию в возрасте 22 лет. Местом жительства был назначен Барнаул, оттуда переведен в Усть-Каменогорск. С 25 ноября 1864 г. состоял под строгим бессрочным надзором. В соответствии с манифестом от 16 апреля 1866 г. по разрешению генерал-губернатора Западной Сибири в 1869 г. выехал в Казанскую губернию.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 68–69)

Нелезовский Юлиус – из дворян Минской губернии, за участие в восстании выслан в Сибирь, зачислен на службу рядовым в линейный №10 батальон Барнаула, затем переведен в линейный №12 батальон Усть-Каменогорска.

(ГАРФ. Ф. 109. 2 эксп. 1864 г. Д. 171. Л. 82 об.)

Палоневич Эдуард – из дворян Минской губернии, за участие в восстании выслан в Сибирь, зачислен на службу рядовым в линейный №10 батальон Барнаула, затем переведен в линейный №12 батальон Усть-Каменогорска.

(ГАРФ. Ф. 109. 2 эксп. 1864 г. Д. 171. Л. 82 об.)

Пиотровский Николай Михайлов – из дворян Минской губернии, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа от 25 августа 1863 г. "за участие в мятеже" был лишен прав дворянства и отдан в военную службу в 4-й западно-сибирский батальон. С 8 октября 1869 г. находился в Усть-Каменогорске, где и умер в 1898 г.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 82)

Сокульский Вильгельм (род. 1823) – уроженец Минской губернии, римско-католического вероисповедания, отставной штабс-ротмистр Волынского уланского полка. Был предан военному суду "за участие в мятеже и распространение между крестьянами возмутительных слухов" и по конфирмации командующего войсками Виленского военного округа сослан на житьё в Сибирь с лишением всех прав и преимуществ в возрасте 40 лет. В 1864 г. находился в Барнауле, затем переведен в Усть-Каменогорск. С 25 ноября 1864 г. состоял под строгим бессрочным надзором. В дальнейшем выехал на родину.

(ГАРФ. Ф. 109. 4 эксп. 1864 г. Д. 171. Л. 80; Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 85; Дьяков В.А. Деятели русского ... С. 162)

Торгонский Урбан Юрьевич – ксендз. Выслан на жительство из Минской губернии под надзор полиции с лишением всех прав и преимуществ в Томскую губернию "за умышленное составление начальству ложного донесения". С 20 августа 1866 г. находился в Кузнецке, затем в Мариинске.

(ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7784. Л. 22; ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 1149. Л. 101; Оп. 11. Д. 1197. Л. 8)

Турковский Иосиф – из казенных воспитанников Минской губернии, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа от 14 сентября 1863 г. "за бытность в шайке мятежников" был отдан в солдаты без лишения прав. Службу отбывал в 4-м западно-сибирском линейном батальоне. В 1864 г. зачислен на службу рядовым в линейный №10 батальон Барнаула, затем переведен в линейный №12 батальон Усть-Каменогорска, затем переселился в Семипалатинск, где и скончался.

(ГАРФ. Ф. 109. 4 эксп. 1864 г. Д. 171. Л. 82; Герасимов Б. Ссыльные поляки... – С. 95)

Тыкоцкий Николай Васильев – уроженец Могилёвской губернии и уезда, римско-католического вероисповедания. По конфирмации командующего войсками Виленского военного округа за участие в мятеже был лишен всех прав и преимуществ и сослан на жительство в Томскую губернию в возрасте 42 лет, затем переведен в Усть-Каменогорск. В 1870 г. выбыл в Омск.

(Герасимов Б. Ссыльные поляки... – С. 94–95)

[1] Сапаргалиев Г.С., Дьяков В.А. Общественно-политическая деятельность ссыльных поляков в дореволюционном Казахстане. Алма-Ата: Наука. 1971. 252 с.
[2] Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗРИ). Т.15. №11414; Т.20. №14462 и др.
[3] Центр хранения архивного фонда Алтайского края (далее ЦХАФ АК). Ф. 4, оп. 1, д. 18. Л. 3.
[4] Под Алтаем подразумевается Алтайский горный округ, включавший территорию современного Алтайского края, республики Алтай, части Новосибирской, Кемеровской, Омской, Томской областей, восточной части Республики Казахстан.
[5] Подсчитано: Государственный архив Российской Федерации (далее ГАРФ). Ф. 109. экспед. 1864 г., д. 171. Л. 80-82 об.; Государственный архив Омской области (далее ГАОО). Ф. 3, оп. 6, д. 7784. Л. 20 об., 22; Оп. 7, д. 11555. Л. 4 об.; Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 821, оп. 3, д. 241. Л. 2 и др.; Герасимов Б. Ссыльные поляки в Семипалатинской области (Краткий исторический очерк) // Записки Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского Географического общества. Вып. 12. 1918. С. 47, 49, 50 и др.
[6] ГАРФ. Ф. 109. экспед. 1864 г., д. 171. Л. 80-82 об.
[7] РГИА. Ф. 1286, оп. 25, д. 1391. Л. 13.
[8] Дьяков В.А. Деятели русского и польского освободительного движения в царской армии. 1856-1865 годов. М.: Наука, 1967. С. 162; Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 85.
[9] ГАРФ. Ф. 109. экспед. 1864 г., д. 171. Л. 80, 82 об.
[10] ГАОО. Ф. 3, оп. 6, д. 7784. Л. 16; Оп. 7, д. 11462. Л. 1, 3; Государственный архив Томской области (далее ГАТО). Ф. 3, оп. 54, д. 1060. Л. 1, 1 об.; ЦХАФ АК. Ф. 170, оп. 1, д. 730-а. Л. 2 об.
[11] ГАОО. Ф. 3, оп. 6, д. 7784. Л. 22; ГАТО. Ф. 3, оп. 2, д. 1149. Л. 101.
[12] Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 12.
[13] Митина Н.П. Во глубине сибирских руд. М., 1966. С. 15.
[14] Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 49, 56.
[15] Там же. С. 49, 56, 69, 85 ,94, 95.
[16] Там же. С. 47, 82.
[17] Там же. С. 47, 49, 68, 82, 94.
[18] Там же. С. 56, 68, 85.
[19] Там же. С. 49, 56, 85, 104, 105.
[20] Там же. С. 68, 95, 104, 106.
[21] Полное собрание законов Российской Империи (далее 2-е ПСЗ РИ). Т. 46. Отд. 1. №49597.
[22] Там же.
[23] Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 56, 68, 85.
[24] 2-е ПСЗ РИ. Т. 49. Отд. 1. №53017.
[25] Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 47, 49, 51, 61, 82, 95.
[26] 3-е ПСЗ РИ. Т. 3. №1583.
[27] 2-е ПСЗ РИ. Т. 46. Отд. 1. №49597.
[28] Там же.
[29] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1872 г., д. 63. Л. 2 – 4.
[30] Свод законов Российской империи, издания 1857 года. СПб., 1857. Т. 11. Ч. 1. №90.
[31] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1872 г., д. 63. Л. 16, 16 об., 22.
[32] РГИА. Ф. 821, оп. 3., д. 427. Л. 28.
[33] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1872 г., д. 63. Л. 41. Следует отметить, что 28 июля 1881 г. "последовало Высочайшее соизволение на распространение Высочайшего повеления от 8 октября 1872 г. о назначении римско-католических священников, освобожденных от надзора полиции, викарными в приходы великорусских гу-берний – на губернии Лифляндскую, Эстляндскую и Курляндскую" (Там же. Л. 72).
[34] 2-е ПСЗРИ. Т. 49. Отд. 1. №53017.
[35] ГАОО. Ф. 3, оп. 7, д. 11462. Л. 14.
[36] Католический некрополь города Томска (1841-1919). Томск: ООО "Рау Шмбх", 2001. 282 с.
[37] Герасимов Б. Ссыльные поляки... С. 19.